Красота - несчастие.
Есть несчастие, о которомъ никто не жалеетъ, - опасность, которой никто не боится, - язва, которой никто не избегаетъ: это несчастие, эта опасность, эта язва есть красота! Бьюсь об закладъ, что удивление ваше дошло до высочайшей степени при последнемъ слове – красота! Но заметьте, что я называю несчастиемъ – быть прекраснымъ и быть красавицей при решительномъ отсутствии любезности и ума. В нашъ векъ, когда достоинства условны, красота (хотя бы была ched’oeuvre совершенства) безъ ума не уважается: это роскошь, которая только бросается въ глаза первоначально; это выгода, часто оставляющая насъ в накладе. Красавицы безъ ума и любезности вышли изъ моды вместе съ историческими романами и съ стариннымъ русскимъ обычаемъ держать женщинъ въ-заперти. Въ нашъ векъ одни только поэты влюбляются въ неолицетворенные еще идеалы, женщины не бредятъ уже любовью хорошенькихъ пажей, мужчины не ездятъ за тридевять земель въ тридесятое государство отыскивать принцессъ, въ которыхъ заочно влюблялись предки ихъ поуши. Теперь любезность и умъ взяли верхъ над красотой.
Красота безъ ума и любезности есть выгода, часто оставляющая насъ в накладе, - сказала я; примера искать недалеко. Вы, господа мужчины, поражены красотой женскаго личика, вы очарованы, полувлюблены; тысяча соблазнительныхъ мыслей толпятся уже въ вашемъ воображении, и вы ищете случая обратить на себя внимание красавицы. Желание ваше исполнено, вы представлены ей, вы становитесь съ ней в контръ – дансъ и начинаете разговоръ… Но, Боже мой! Несносные да-съ! И нетъ-съ! – единственные ответы, которые вы получаете отъ красавицы въ награду за сотни пышныхъ и чувствительныхъ фразъ, столь пылкихъ, столь пламенныхъ, что, кажется, отъ нихъ должны бы растаять вечные снега угрюмаго севера, а между-темъ красавица ваша холодна какъ ледъ. Она или не понимаетъ или не хочетъ понимать васъ… Наконецъ положимъ, что каким-нибудь образомъ вы успели вызвать ее на ответы, более удовлетворительные этихъ несносныхъ да-съ! и нетъ-съ!.. Красавица ваша стала словоохотлива, разговорилась – и разговорилась очень не кстати: вы уже совершенно разочарованы, вы ждете окончания танца, и удаляясь отъ нея, съ горестью говорите: «Какъ жаль! Она решительно глупа! Красота ея есть только яркая вывеска жалкой ограниченности ума.»
Хотя это бываетъ не всегда, не часто, но все-таки бывает, и я остаюсь при своемъ мнении, что красота, безъ ума и любезности, есть действительное несчастие, потому что о немъ никто не жалеетъ, - самая явная опасность, потому что ея никто не боится, и самая опасная язва, потому что избегнуть ея нетъ средства…
Красота – драгоценный даръ.
Красота, съ умомъ и любезностью, есть самый драгоценный даръ, какимъ Небо наделяет женщину.
Красота совершенно условна; свойство ея изменяется въ отношении местъ и времени. Разныя племена и народы имеютъ различныя понятия о красоте: у всякаго свой вкус. Истинная красота неразлучна съ приятностью и согласием всехъ частей и формъ; истинная красота предполагает въ прелестной женщине добрыя свойства и превосходныя дарования. Любезность должна быть также непременной обязанностью наслаждающихся природными дарованиями. Поэты за типъ красоты принимают Венеру Медицейскую, но Венера есть красавица фантастическая; мы, какъ люди более положительные, привыкли определять красоту только гармонией формъ и пропорций, пленяющей зрение. Нетъ красоты безъ свежести, свежести безъ здоровья, здоровья безъ жизни, согласной съ законами природы.
Небольшие секреты туалета и помощь уборнаго столика для красивой женщины необходимы; но влияние этихъ секретовъ и помощь уборнаго столика отнюдь не должны переходить границы, предписываемыя природой. Они должны только помогать природе, выказать все дары ея въ полномъ блеске, а не искажать ее прихотями мнимо-утонченнаго вкуса, не препятствовать ей развиваться. Та женщина употребляетъ во зло пособие уборнаго столика, которая правильныя черты, свежесть лица, стройно развившуюся талию, прекрасныя пропорции, какия дастъ природа, старается заменить театрально-грустнымъ или гордымъ выражениемъ лица, модной бледностию, похожею на утомление, плоской грудью и талиею пчелы.
Советы, предлагаемые мной въ этой книжке, основаны на собственном опыте. Приступая къ подробному изложению в частности всехъ условий, составляющихъ истинную красоту, прибавимъ, что образованность, порядокъ и вкусъ въ одежде – суть также неразлучныя ея спутники, и что основание красоты – здоровье и молодость. Способы сберегать первое и поддерживать последнее – есть цель моей книги. Постараюсь по возможности достигнуть этой цели… но ахъ, красавицы! Не могу умолчать горькой истины, что молодость не вечна, стало быть не вечна и красота; настанетъ осень жизни, - и секреты туалетные и помощь уборнаго столика безполезны. Женщина, переступившая за рубежъ сорокалетней жизни, уже не находитъ удовольствия проводить несколько часов предъ своимъ туалетомъ; она вздыхаетъ, глядясь в зеркало, и съ горестию говоритъ сама себе: «весна моей жизни! Где ты?» Съ самой этой минуты горькаго разочарования наступаетъ эпоха самая жалкая, самая несносная, эпоха владычества вычурных чепцовъ, накладных буклей, вставныхъ зубовъ и несноснаго преферанса!...
"Секреты дамскаго туалета и Тайны женскаго сердца или испытанныя и верныя наставления молодым дамам и девицам, как сохранить красоту, поддерживать молодость, сберегать здоровье, одеваться со вкусом и нравится." Издание второе с переменой Викторины Лю.....ой.